Почему и как такая
События начинают развиваться с ураганной скоростью: за один только день 2 января — целых три документа; при этом свою порцию взысканий получают не только Кировский РККПСС, оказавшийся теперь недостаточно “кровожадным”, но и все те партийные лидеры, которые ранее не удосужились дать должный отпор. Хотелось бы обратить внимание читателя и на такое обстоятельство. Одно из обвинений, адресованных Г. Лапину, состоит в том, будто он сообщил своим студентам, что решением райкома его снимают с преподавательской работы.
В логике этого обвинения, по-моему, есть что-то от Кафки: студенты, у которых увольняют преподавателя, видимо, не должны знать о том, что его увольняют. Ведь если вы отстраняете человека от работы со студентами, то, казалось бы, должны понимать: студенты не могут не узнать, что у них сменился преподаватель.
Почему и как такая информация может ныть сочтена секретной, понять попросту невозможно.
Скорее всего, имелось в виду, что до студентов не должна дойти та версия причин увольнения, которую может высказать им Лапин. Первый из публикуемых далее документов относится к сюжету, параллельно разворачивавшемуся в Томском университете в связи с диспутом «Как ты понимаешь роль и место комсомола в твоей жизни», который состоялся 16 декабря (см. документ № 4). С одним из его участников, Г Ф. Швейником, мы еще встретимся не только в этой, но и в следующей части книги. № 7 Как мог ему понравиться диспут, на котором в течение 1 — 1,5 часа несли контрреволюцию.
Наглый тон Соловьева сбить не удалось. После того, как Соловьев заявил, что комсомол — это болото, в нем скучно, я задала ему вопрос, как он выполняет свой основной комсомольский долг, т. е. как он учится, то зал закричал: «Не отвечать на этот вопрос, здесь не производственное собрание». Далее, привожу один из пунктов решения диспута: «Комсомольское бюро не влияет на учебную работу: не интересуется учебными планами, графиками, вопросами о качестве лекций».
Следствием этого явилось следующее: Шнейвас, секретарь комсомольского бюро физического факультета, пришла в деканат и заявила, что лекции доктора Вергунас плохие.